ПИСЬМА о БАУЭРЕ

Итак, наступил 2014 год. Год юбилейный для Бауэра и радостный для всех культурных людей города. Радостный не по случаю юбилея, а по случаю ухода юбиляра на пенсию. «Заслуженный» Бауэр уходит на незаслуженный отдых. По большому счету отдых он не заслужил, т.к. особо никогда не работал, а только кидал понты, выражаясь языком его коллег по мелкому криминалу. Создавал образ выдающегося и незаменимого директора. Для чего организовал множество статей в местных СМИ о себе любимом.
Так как мы не знаем, собирается ли он уходить добровольно, то по мере сил постараемся помочь ему сделать этот шаг, важный для него и еще более важный для города. Окажем «поддержку» ввиде информационного толчка в одно место, благо промахнуться трудно. Свое «толкание» начну мягко, - с опубликования здесь моих писем о нем, направленных в разные места за последние года два, что называется, по случаю. Ничего нового он в них не найдет, просто будет знать, куда я писал, и кто теперь о нем знает.
«Крупную артиллерию» - губернатора, министерство культуры, прокуратуру – подтянем позже. Если понадобится. Если «заслуженный» не даст понять, что точно уходит.
Вот эти письма.

1. ПИСЬМО в ОНМЦ. Январь 2012 г.
Здравствуйте!
Меня зовут Зорюков Александр Васильевич. Я художник из Кирова. Когда-то я был активным участником областных художественных выставок, организуемых вашим центром. И не только я, но и другие наши художники. А лет восемь-десять назад у нас появилась проблема, не позволяющая нам быть участниками этих выставок. Имя этой проблемы - Бауэр. Это директор нашего историко-краеведческого музея. Наверняка, вы его знаете. Его знают все. Жаль только, что не знают его настоящего. Так вот, он просто отрезал нас от художественной жизни области. Происходит все так: информация о предстоящей выставке приходит на городскую администрацию, та переправляет ее на Бауэра, а он благополучно утаивает ее от нас. Но, чтобы вы не задавали ему вопросов по поводу неучастия кировчан, он отвозит на выставку одну-две (может три) маленькие работы В.Василенко, без ведома автора (из тех, что находятся на реализации в выставочном зале при музее), и таким образом участие кировчан обеспечено. Ну а если кто-то в Калуге спросит, почему так мало, ответит, что такие они не активные. Откуда я это знаю? А дело в том, что Василенко иногда присуждают грамоты, и Бауэр вынужден бывает их ему вручать. И тут Василенко с удивлением узнает, что был участником выставки. Соответственно узнаем и мы, все остальные художники. Вы спросите, а зачем Бауэру это надо? А я спрошу, а зачем Чикотило надо было людей убивать? Врачи говорят - болезнь. Я не врач, но в случае с Бауэром могу предполагать, что и у него болезнь - делать людям зло. Примеров тому у нас много.
Я неоднократно в прошлые годы говорил с Бауэром на эту тему, но "воз и ныне там". В 2010 г. объяснил ситуацию директору центра культуры и искусства Кирова С.Н.Щербакову и зам. главы администрации города Л.Д.Борискину. Оба обещали решить проблему. Знаю, что Щербаков разговаривал с Бауэром на эту тему. В прошлом году, насколько мне известно, выставка не проводилась. А в этом, если она будет, боюсь, от нас снова утаят. Невменяемость и неадекватность Бауэра нам хорошо известна.
Так что, уважаемые друзья, если вы заинтересованы в участии кировских художников в ваших выставках, надо что-то предпринимать. Киров как-никак один из самых крупных городов в области, а в выставках участия не принимает.

2. ПИСЬМО в АиФ Б.ПИОТРОВСКОМУ (директор Эрмитажа). Апрель 2012 г.
Прочитал в АиФ небольшую заметку М.Б.Пиотровского «Культура выше денег» о рейдерских атаках на музеи. Что происходит с музеями по всей стране уважаемому М.Б.Пиотровскому, конечно, знать лучше. Может, где-то и рейдеры угрожают. Но в нашем маленьком историко-краеведческом музее существует другая угроза. Даже не угроза уже, а давно запущенная болезнь. Эта болезнь – сам директор музея, Бауэр. Он у нас, видите ли, коллекционер. Все, что попадает в музей интересного, тащит домой, в личную коллекцию. А то, что менее интересно, но имеет материальную ценность – в антикварные магазины Москвы. У нас город маленький, все друг друга знают. Когда на протяжении более двадцати лет человек этим занимается, утаить невозможно. А чтобы не было проблем в коллекционно-торговой деятельность, устроил хранителем в музей свою жену. У нее нет специального образования, да и по своим личным качествам совсем не подходит для работы в музее.
От безнаказанности настолько обнаглел, что торгует экспонатами уже прямо в музее. Я лично был свидетелем одного такого факта. Две женщины покупают картину из находящихся на реализации. Та, которую они выбрали, оказалась в фондах музея. Сотрудница музея сказала им об этом. И тут выскочил «из засады» сам директор и заявил: «То, что в фондах не продается. Но за хорошие деньги продается. Тысяча долларов». Его реплика дословно! Вот такой у нас директор. Говорят, он какую-то свою коллекцию подарил музею. Если это и так, то всеравно это не оправдывает его торговую деятельность. И к тому же возникает вопрос – а как он вообще мог собрать подаренную коллекцию, если не имеет морального права что-либо собирать?
Говорят, если человек талантлив, то талантлив во всем. В случае с нашим директором эту истину можно перефразировать: «Если человек бессовестный, то бессовестный во всем». Он пишет книги по краеведению. Только вот «пишет» он их ногами. В том смысле, что материалы, видимо, собирает он, а вот пишет как раз не он, а молодая сотрудница музея, делающая вообще всю научную работу. Пишет она, но фамилия-то на обложке «Бауэр». Почему я так думаю? А я знаю его литературный стиль по газетным статьям. Стиль в книгах совсем другой, кроме одной книги, написанной, несомненно, Бауэром. В музее работают всего три человека. Молодая сотрудница делает всю научную работу, а двое Бауэров «делают» свой бизнес. А Вы, уважаемый Михаил Борисович, говорите, рейдеры. У нас один «интеллигентный» директор страшнее всех рейдеров вместе взятых.

3. ПИСЬМО в АиФ поэту А.ДЕМЕНТЬЕВУ. Январь 2013 г.
Здравствуйте!
Мое письмо – ответ на статью А.Дементьева в №1-2, 2013 г., той ее части, где он пишет о музеях.
Андрей Дмитриевич упоминает в частности о том, что у сотрудников музеев маленькие зарплаты. Могу поделиться опытом директора нашего историко-краеведческого музея Бауэра, как можно подработать.
Музей был образован в конце восьмидесятых прошлого века, и с первых дней он кинулся торговать экспонатами. Люди приносили в музей какие-то вещицы, кто-то недорого продавал, кто-то дарил, а он то, что имело хоть какую-то материальную ценность, возил в московские антикварные магазины. И так все двадцать с лишним лет. Мне об этом еще в первые годы работы рассказал один честный сотрудник музея. Постепенно так обнаглел от бесконтрольности и безнаказанности, что начал торговать прямо в музее. Три года назад я сам был свидетелем одного такого случая. Не заметив меня, пытался продать из фондов музея картину местного художника. А чтобы никто не мешал заниматься этим бизнесом, хранителем устроил свою жену, человека абсолютно невежественного, далекого от культуры.
Он не только продает, он еще и коллекционирует! Что-то оставляет в свою коллекцию, что-то продает, а музею – по остаточному принципу.
Еще один способ «подработки» - мелкое кидалово всех, кто подвернется. Продалась через выставочный зал при музее картина местного художника, а тот прозевал, вовремя не забрал денежку – все, ку-ку. «Картина давно продана, деньги мы тебе давно отдали».
Комиссионные от проданных картин – тоже ручеек в семейный карман.
Я делал на компьютере каталоги выставок, монографии местных художников и реализовывал через музей. Для меня это был не бизнес, а наоборот убытки. А этот директор меня обворовывал. Цена одной брошюры – 30-50 рублей, вот их и воровал время от времени. Когда мне надоело терпеть, сказал - прикрыли мой «бизнес».
Не чурается и откатов, причем самой мерзкой их разновидности. Многие годы в музее на простой должности работали, сменяя друг друга, пожилые женщины, пенсионерки. Одна из них мне рассказала, что директор с женой отбирали у нее половину зарплаты - две тысячи из четырех.
Много и других видов откатов, в которых я его, что называется, за руку не ловил, но знаю точно – имеет.
Последний год или два пожилых женщин на работу не берет – они выносят «сор из избы». Вместо них устроил своих детей, которые в музее фактически не работают, а только получают зарплату. Еще один способ «подработки».
Вот так, по чуть-чуть и «зарабатывает» на жизнь наш директор музея, носящий гордое звание «Заслуженный работник культуры» - интеллегент-урка.

4. ПИСЬМО в АиФ. Октябрь 2013 г.
Здравствуйте!
Мое письмо – ответ на небольшой материал «Пусть покрутятся, как мы!» Михаила Черепанова в АиФ №42 за этот год.
М.Черепанов рассказывает как трудно ему, заведующему музеем, заработать на жизнь. Крутится на четырех работах. Много лет не знает отпусков. Бедный человек. Без фантазии. Мне его искренне жаль. Толи дело директор нашего музея, Бауэр. Вот он-то знает, как заработать! Кое-что из его способов заработать знаю и я. Поделюсь с уважаемым Михаилом Черепановым (хорошо бы вы переслали ему мое письмо – пусть знает, как «можно» зарабатывать).
Наш город, Киров калужской области, маленький, мы многое друг о друге знаем. Наш историко-краеведческий музей основан в конце восьмидесятых годов прошлого века. Сразу же директором был назначен Бауэр. Почему именно он? Людям его знавшим было известно, что он торгует из-под полы всяким мелким антиквариатом, и вообще всем, что подвернется под руку, лишь бы не покупать, не рисковать своими деньгами. Что-то где-то умыкнуть, что-то взять на реализацию. В том числе картины деревенского художника С.Е.Косенкова, у которого фактически не было возможности в восьмидесятых годах продавать свои работы. Вот за эту страсть к торговле его, видимо, и назначили директором. Ведь другие историки торговлей не занимались, он именно этим и отличался от них. Запустили козла в огород.
И что будет делать в музее торговец антиквариатом? Правильно, расширять торговую деятельность! Теперь возможности другие. Во-первых, люди понесли в музей разные вещи. Во-вторых, у него появилась возможность уже легально, под прикрытием удостоверения директора музея, ходить по квартирам и, особенно по деревенским домам, выпрашивать у доверчивых старушек какие-нибудь вещицы, якобы для музея. Что-то, конечно, попадало и в музей, но самое ценное, в материальном плане, шло на продажу. Еще в первые годы работы музея мне рассказал один сотрудник, что люди сначала понесли, а потом перестали нести в музей вещи. Почему? А потому, что он повез их в московские антикварные магазины. В маленьком городе это скрыть невозможно!
Теперь, возможно, продает и через Интернет или даже напрямую коллекционерам. Кстати, он не только торговец, а еще и коллекционер. Все самое интересное тащит домой, а там уже сортирует – что-то в личную коллекцию, что-то на продажу. В последние годы настолько обнаглел от бесконтрольности и безнаказанности, что торговать стал прямо в музее. Я лично, им незамеченный, был однажды свидетелем такого случая.
Для удобства своей криминальной деятельности в музее устроил музейным хранителем свою жену, даму абсолютно безграмотную и бескультурную. Единственная польза, которую она принесла музею за все годы работы – это мытье полов.
Это у него первый источник дохода.
Второй. При музее выставочный зал. Художники выставляются и продают свои картины. Комиссионные идут не в бюджет музея, а в карман директору. Это мы знаем точно, поверьте на слово. Был случай, когда у художника «пропала» с выставок картин. Но у такого, который не потребует за нее деньги! У меня не пропадала, меня он боится. Другой художнице просто не отдал деньги за ее проданную картину. Она вовремя не заметила продажу, а когда заметила, время прошло, ей говорят, что работа давно продана и деньги ей давно отдали. Все! Мы ведь сдаем ему свои работы без всяких документов.
Мои картины не пропадали, зато «пропадали» деньги за проданные брошюры (это третий источник дохода, хоть и маленький). Я выпускал «самиздатом» каталоги, монографии местных художников и реализовывал их через музей. У меня это не было бизнесом, да и не могло быть при реализации трех-четырех экземпляров в месяц. Стоили брошюры 40-50 рублей за штуку. И вот эти 40-50 рублей он у меня воровал иногда. Трудно поверить? А вы поверьте. Вот есть такой выдающийся (жаль, не в ту сторону) человек, один на миллион. Не гнушается ни какой суммой. Любая сумма для него дороже совести.
Четвертый источник дохода – пожилые сотрудницы музея. На простую должность принимали обычно пожилых женщин, пенсионерок. Одна из них рассказала мне, когда уволилась – он отбирал у нее половину зарплаты. Из четырех тысяч - две.
Пятый. По штату в музее должны работать пять-семь сотрудников. Раньше столько и работало. В последние годы – только трое: он с женой и еще одна сотрудница, которая и выполняет всю научную работу, в то время как он сам бегает по городу в поисках заработка для семьи, совсем не занимаясь музеем. Люди говорят, что на пустые вакансии устроил своих детей, которые в музее не работают, а только получают зарплату.
Я назвал только те его мелко-криминальные источники доходов, которые знаю наверняка, и не только я один, многие знают. А сколько их всего?
И отпуск он гуляет каждый год, как положено. И на юга ездит каждый год, по его словам, хоть на недельку. И никогда не пожалуется в газету, как ему плохо живется. А на что жаловаться-то? У него все замечательно. Учитесь, уважаемый Михаил Черепанов.
Как ни странно, но наша местная пресса, на стороне Бауэра. Около двух лет назад я начал рассказывать на местном сайте о его криминальной деятельности в музее. Тут же в нашей главной районной газете в одном номере (!) появились две статьи – одна о Бауэре-директоре, вторая о Бауэре, его жене, музейном хранителе. Я предлагал в обе газеты материалы с легкой критикой его деятельности – не приняли. Не поверили? Но ведь журналисты по роду своей деятельности – одни из самых осведомленных людей в городе, наверняка знают о его торговле. Но, видимо, осведомленность и совесть – вещи у них несовместимые.
Но свет в конце тоннеля недавно все-таки забрезжил. Прокуратура заинтересовалась его деятельностью, хочет провести проверку. А прокурор у нас молодой, энергичный и работает, не взирая на лица. Будем надеяться на лучшее…

Пока все… В этом году продолжу. И гораздо более активно. Купайся, Бауэр, в лучах славы! Ты же это безумно любишь. Я-то знаю!
В этой связи вспоминается один глупый до смешного эпизод. Несколько лет назад в застолье какого-то вернисажа наша уважаемая поэтесса Татьяна Ивановна, всегда на вернисажах восхваляющая больше Бауэра, чем автора выставки, на этот раз уж совсем «съехала с рельсов». Восхваляла его так, что сам воздух сладостью наполнился, фанфары послышались, уж Бауэру точно. Начала вдохновенно рассказывать, как нам, всем кировчанам, сказочно повезло, что у нас в городе появился такой замечательный, такой хороший, просто золотой человек, прекрасный директор музея и т.д. и т.п. Но главная заслуга в этом, говорит, Галины Петровны. Это же она привезла его нам на счастье из Малоярославца. И т.д. и т.д., и т.д. «Замечательный» и «прекрасный» «скромно» сидит, слушает и млеет в лучах славы, не решаясь прервать этот сладчайший монолог поэтессы (жаль, не в стихах). Но через некоторое время все же застенчиво так говорит: «Не надо создавать культ личности».
Вот уж действительно, - что у трезвого на уме, то у глупого на языке. Он, оказывается, мечтает о собственном культе личности! О тщеславии этого мелкого «историка» давно известно. Но чтобы оно у него было до такой болезненной степени раздуто… Культ личности!!!
У него еще и мания величия. Воистину, глупость человеческая не знает границ. Во всяком случае, глупость этого человека… Здесь для культа личности нет!
Так что, Бауэр – УХОДИ!!! Освободи нас всех от своих заскоков. Мы от них изрядно утомились и не слезем с тебя, пока не уберешься из НАШЕГО музея.
Не жди большого, всероссийского, позора. УХОДИ с малым!