Стоять до последнего

Автор: Виктор ВАСИЛЕНКО. г. Белгород.

Его книги продолжают жить и на экране

Юрий Бондарев не только написал прекрасные книги; он, как сценарист, внёс определяющий вклад и в создание знаковых фильмов. Определяющий — потому, что все фильмы, снятые по военным и другим произведениям Бондарева, следуют не только духу, но и букве литературного первоисточника. Это никоим образом не уменьшает роли режиссёра. Ведь для того чтобы создать такую экранизацию и при этом сделать не просто иллюстрации к книге, но фильм с достаточно высокой кинематографической культурой, где использование выразительных средств киноискусства помогает зрителям глубже проникнуть в духовное содержание первоисточника, нужно мастерства, вероятно, не меньше, нежели для «авторского» фильма режиссёра «по мотивам книги».

ЗАМЕЧУ, что Юрий Васильевич, судя по всему, при работе над переводом своих книг в сценарии, всегда ясно понимал специфику кино. В частности, при перенесении на экран романа «Горячий снег» он отсёк все линии, связанные с генералом Бессоновым, кроме руководства боем. В художественную ткань романа они органично вписывались, а вот художественную ткань фильма, который, по замыслу авторов, должен рассказать «об одном сражении этой великой [Сталинградской] битвы», разорвали бы.

Фильм «Горячий снег» (режиссёр Гавриил Егиазаров) — это рассказ не просто о сражении, но о людях, которым выпало вынести на себе невероятную тяжесть боя, где им приказано стоять до последнего против гораздо более сильного врага, когда единственная уважительная причина сдачи позиции, как прямо говорит командарм генерал Бессонов, — смерть. Это главная тема и других фильмов по произведениям Юрия Бондарева о Великой Отечественной войне — «Последние залпы» (режиссёр Леон Сааков) и «Батальоны просят огня» (режиссёры Владимир Чеботарёв и Александр Боголюбов).

И самая важная (по крайней мере, в моём восприятии) её составляющая — размышления о трагическом долге командира на войне, обязанного порой посылать других на верную гибель.

…Со времени «перестройки» и поныне антисоветчики очень любят порассуждать о «цене Победы», о том, что советское командование не проявляло гуманизма, оплачивая военные успехи огромным числом жизней. Книги и фильмы Юрия Бондарева как раз дают им очень убедительный ответ. Да, это жестоко — обрекать сотни, а порой и тысячи людей на заведомую гибель. Но если бы в данных конкретных ситуациях командир «проявил гуманизм» и разрешил людям отступить, за этот успех врага пришлось бы расплачиваться во много раз большим числом жизней…

Конечно, генерал Бессонов в критических ситуациях разговаривает с подчинёнными, говоря словами члена военсовета его армии, «беспощадно». Но майор Гулько в «Последних залпах» очень деликатен, а смысл приказов беспощаден в обоих случаях: стоять насмерть.

Офицеры и солдаты, которым приходилось стоять насмерть, как правило, совершенно осознанно исполняли свой воинский долг. Ещё в советские времена, когда среди нас было много участников войны и они были полны сил, я не раз спрашивал их, как они отнеслись к знаменитому сталинскому приказу №227 «Ни шагу назад!». И подавляющее большинство тех, к кому я обращался, отвечали, что он отнюдь не нагнал на них страху, напротив — воодушевил. Потому что приказ выразил то, о чём думали они сами.

В фильме «Последние залпы» командир батареи капитан Новиков в ответ на рассуждения некоторых своих солдат перед боем, который может стать для всех последним, что война уже кончается и не так уж важно, устоят они перед немецкими танками или пропустят их, неожиданно предлагает желающим уйти. И ни один человек не поднимается, в том числе и те, которые только что ворчали!

ЮРИЙ БОНДАРЕВ в своих военных книгах и фильмах по ним размышляет и над тем, что право и долг командира посылать других на смерть накладывает на него высокую нравственную ответственность. Только если он проникся пониманием трагизма этого долга, он становится настоящим советским командиром.

Например, в «Последних залпах» возникает необходимость вывести раненых, оставшихся на позиции разбитого артвзвода. Новиков не позволяет сделать это засветло. Он объясняет, если немцы заметят эвакуацию, то поймут, что взвода уже нет и путь для них на этом направлении открыт. Поэтому он приказывает ждать ночи, хотя и понимает, что это кому-то из раненых может стоить жизни. Поход за ранеными возглавляет он сам.

Или пример из «Горячего снега»: лейтенант Кузнецов просто не может, сидя при налёте авиации в укрытии, послать другого под бомбы, чтобы снять прицелы с орудий. В итоге они с командиром орудия делят риск: один в краткие мгновения затишья бежит к одному орудию, другой — к другому.

А вот командир батареи в «Горячем снеге» лейтенант Дроздовский, хотя и был образцовым курсантом в училище да и сейчас поначалу производит приятное впечатление своей энергичностью и решительностью, настоящим советским командиром ещё не стал. Так, его приказ молоденькому ездовому преодолеть 150 метров до находящейся в укрытии немецкой самоходки и подорвать её гранатой не только беспощадный, но и, как определил его в книге Кузнецов, «чудовищно нелепый», поскольку заведомо неисполним. И когда солдат гибнет, Дроздовский в своём стиле винит в этом не себя, а его: «Зачем он встал!»

В четырёхсерийном телефильме «Батальоны просят огня» эта тема получила развитие в образе командира дивизии полковника Иверзева. Нет, никак нельзя сказать, что он обрекает своих подчинённых на бессмысленную гибель. Когда планы командования армии меняются и посланные им на правый берег Днепра для овладения двумя сёлами батальоны остаются без твёрдо обещанной огневой поддержки всей артиллерией дивизии, он приказывает батальонам не прорываться к своим, а стоять до конца отнюдь не из самодурства. Это абсолютно точный тактический расчёт: два подразделения, сражаясь в безнадёжном положении до последнего здесь, помогут дивизии добиться успеха на другом участке.

И оскорбление от капитана Ермакова, вырвавшегося к своим с пятью последними бойцами батальона, задевает не только полковничий гонор Иверзева, он считает его несправедливым. В повести Бондарев передаёт мысли Иверзева: «Этому офицеру, видевшему гибель батальона, трудно было понять, какое значение в общей операции армии приобретали бои в Ново-Михайловке и Белохатке». В фильме этого внутреннего монолога нет, но ход мыслей комдива и без него передан ясно.

И вот в этом суть. В «Последних залпах» солдаты и офицеры батареи, получившие приказ стоять насмерть, знали, что, если они не смогут выполнить его, гитлеровцы уничтожат отряды словацких партизан. В «Горячем снеге» солдаты и офицеры знали, что, если они не сумеют максимально ослабить удар немцев, уже почти завершённую Сталинградскую битву придётся начинать сначала, с новыми огромными потерями. А здесь батальоны не могли понять, ради чего их обрекли на уничтожение. Потому что долг командира Иверзев видит только в том, чтобы, говоря его же словами в споре со своим замполитом, «заставлять подчинённых выполнять приказы» (в книге ещё более жёстко: «…выполнять мою волю»). Никакого трагизма в этом долге полковник не ощущает. По крайней мере до последних эпизодов фильма, когда он, похоже, что-то начинает понимать.

Генерал Бессонов, встретив уже после начала контрнаступления немногих уцелевших солдат и офицеров батареи, с трудом находит слова благодарности им, потому что эта благодарность слишком велика. А полковник Иверзев вообще не находит их для капитана Ермакова, поскольку он не чувствует благодарности к погибшим подразделениям. Для него, как сказано в повести, «стойкость батальонов Бульбанюка и Максимова была лишь… манёвром, который должен был в определённой степени обеспечить успех операции». И он встречает капитана… распоряжением написать докладную о гибели батальона.

Ещё одно сопоставление. Когда в «Горячем снеге» полковник Деев, командир дивизии, которая своим сопротивлением до конца должна максимально ослабить мощь немецкого удара, просит у Бессонова разрешения самому отправиться в гибнущий полк, им движет желание своим присутствием поддержать людей в критически трудный для них момент. А когда Иверзев, вместо того чтобы подождать, пока артиллерия подавит два дзота немцев, решает сам поднять залёгший перед ними батальон, им движет совсем иное: «Мы первыми должны ворваться в город!»

Интересно, что столь внутренне непохожих полковников — Деева, с человеческим теплом относящегося к своим подчинённым от командиров полков до солдат, и «сухаря» (как назвал его в глаза Ермаков) Иверзева — сыграл один актёр: Вадим Спиридонов. Продолжая тему исполнителей ролей, скажу, что, на мой взгляд, очень точно раскрывают характеры, созданные писателем, Георгий Жжёнов (генерал Бессонов), Юрий Назаров (капитан Новиков в «Последних залпах» и сержант Уханов в «Горячем снеге»), Николай Ерёменко (лейтенант Дроздовский), Александр Збруев (капитан Ермаков), Борис Токарев (лейтенант Кузнецов). А замполит Иверзева полковник Алексеев в исполнении Геннадия Фролова мне показался даже более содержательным, чем в повести.

Юрий Бондарев не открыл тему трагического долга командира на войне, она звучит в произведениях многих писателей, особенно фронтовиков. Но, по моим ощущениям, мало кто сумел раскрыть её в своих книгах и фильмах по ним столь последовательно и с такой силой, как он.

ЕДИНСТВЕННЫЙ фильм, сценарий которого Юрий Бондарев написал не на основе какого-то конкретного из своих произведений, — киноэпопея «Освобождение» (режиссёр Юрий Озеров). Хотя и в каждой из частей этой эпопеи не раз явственно ощущаются мотивы книг писателя. Так, гибель майора Максимова в фильме «Огненная дуга» вызывает ассоциации с гибелью лейтенанта Овчинникова в повести «Последние залпы» (в одноимённый фильм этот эпизод не вошёл). А сюжетная основа фильма «Прорыв» во многом перекликается с повестью «Батальоны просят огня» (экранизирована она была много позже) — вплоть до эпизода с власовцем и зубной боли у Орлова.

Однако, если в книгах автор сосредоточивает внимание на рассказе о человеке на войне, то в киноэпопее «Освобождение» судьбы людей — лишь один из элементов мозаики, составляющей общую картину самой войны. В этой мозаике и принятие решений советской и немецкой Ставками, и деятельность высшего командования во исполнение их решений, и события в Югославии, Италии, Польше, Англии, США, Иране…

Это не недостаток «Освобождения», а особенность эпопеи. Её части смотрятся с большим интересом, мастерство съёмок батальных эпизодов выше всяких похвал. Я помню, как эпизоды Курской битвы в широком формате на огромном экране харьковского кинотеатра «Украина», где я впервые увидел «Огненную дугу», произвели в буквальном смысле ошеломляющее впечатление.

Мне кажется, не случайно, что эпопея «Освобождение» награждена Ленинской премией, а профессиональными кинематографическими наградами — премией имени братьев Васильевых и медалью имени Александра Довженко — отмечен «Горячий снег».

Эпопея «Освобождение» вошла в историю советского кино (даже, наверное, не только кино) ещё одним. Она восстановила попранную Хрущёвым историческую справедливость и, если так можно сказать, вернула на место Главковерха Победы Иосифа Виссарионовича Сталина. Несомненно, в этом заслуга и одного из сценаристов — Юрия Васильевича Бондарева.

В последние три десятилетия, когда советское прошлое безостановочно подвергается яростным атакам его ненавистников, Юрий Бондарев, как и подобает фронтовику, без колебаний встал в строй тех, кто «до последнего» защищает плацдарм правды о нём.