На храм Рождества Пресвятой Богородицы поднята конструкция купола

Из изъятых у церкви ценностей на помощь голодающим было потрачено, по мнению ряда исследователей, всего 1 процент. Остальное бесследно растворилось в скрытых статьях государственного бюджета.

Результаты изъятия церковной собственности в целом известны. В 20-е годы к публикации такого рода сведений относились проще. Тем более что населению нужно было доказать, что церковный погром был проведен не напрасно. Данные о результатах кампании можно найти в целом ряде публикаций тех лет. Позднее все эти цифры были, естественно, закрыты.

К 1 апреля 1923 года было изъято:
золота — 60 пудов
серебра — 48 000 пудов
бриллиантов и алмазов — 33 456 тыс. штук (1313 каратов), затем еще бриллиантов и драгоценных камней весом 1 пуд 34 фунта.
Кроме того, было вывезено значительное количество изделий из жемчуга.

Стоимость всего награбленного невозможно оценить в рублях, ибо многие ритуальные предметы представляли собой непреходящую художественную и историческую ценность. При снятии серебряных и золотых риз было погублено огромное количество старинных икон, которые большевики попросту не считали за какую-либо ценность. Изымаемые предметы культа имели такую огромную художественную ценность, что в мае 1921 года представитель папы римского, обеспокоенный возможностью уничтожения уникальных произведений искусства, обратился к наркому иностранных дел Чичерину с просьбой продать их Ватикану.

В целом, по весьма условным, конечно, подсчетам, налет на церковь принес 8000000000000 рублей по курсу того времени. В этой космической цифре нет ничего фантастического. Ведь многие изделия дарились церкви царями, великими князьями и стоили баснословно дорого. Например, только две митры, увезенные из Киево-Печерской лавры, оценивались в 100000000 рублей. Где они теперь?

По свидетельству современников, многое из награбленного имущества попало на черный рынок и было вывезено за границу. Парижские и лондонские антикварные магазины до сих пор продают остатки этой былой роскоши.

Если стоимость награбленного имущества более или менее известна(Сводные данные приводятся в хорошо документированном исследовании Владимира Степанова (Русак) «Свидетельство обвинения. Церковь и государство в Советском Союзе». Нью-Йорк, 1987.), то дальнейшая судьба этих богатств покрыта глубочайшей тайной. Исследуя политику большевиков в 20-е годы, и в частности их «интернациональные обязательства», можно лишь строить догадки о том, куда ушли эти деньги. Во всяком случае, на помощь голодным из этих астрономических сумм достались лишь крохи.

Как известно, голод 1921 года затронул более 20 млн. человек. Потребность в продовольствии составляла 200 млн. пудов зерна (3,2 млн.т). Правительство действительно закупило за рубежом часть зерна для нужд голодающих. Но основная масса хлеба была изъята у крестьян других, не пораженных голодом губерний. Главной заботой в этот год было накормить пролетариат крупных промышленных центров, чтобы избежать взрыва антибольшевистских выступлений. Ленин хорошо помнил, что Февральскую революцию спровоцировала не нехватка хлеба в России, а несвоевременный его подвоз в Петроград.

Значительную помощь оказала заграница. В самый критический период голода международные благотворительные организации, и прежде всего Американская Ассоциация Помощи (АРА), кормили приблизительно 10 млн. человек.

Из изъятых у церкви ценностей на помощь голодающим было потрачено, по мнению ряда исследователей, всего 1 процент. Остальное бесследно растворилось в скрытых статьях государственного бюджета.

История изъятия ценностей у русской церкви, а более того, тайна их спецраспределения — одна из самых малопочтенных страниц в истории советской власти. Неудивительно, что в учебниках по истории СССР, издаваемых в застойные времена, ни о голоде 1921 года, ни тем более об изъятии церковных ценностей не упоминается ни единой строкой. И то, что мы сегодня имеем возможность сказать об этом хотя бы часть доступной нам правды, — одно из ценных завоеваний перестройки. Правда не бывает несвоевременной. Эта правда нужна нам, помимо прочего, и для понимания моральных, нравственных аспектов той идеологии, которая приводила нас к храмам только для того, чтобы грабить и разрушать.

* * *

В марте 1988 года, выступая с «покаяниями» в отношении Русской православной церкви, центральный орган ЦК КПСС журнал «Коммунист» признал, что сама «церковь сумела найти свое место в социалистическом обществе, не поступаясь вероучением, не обманывая доверия ни верующих, ни государства». Полезное и нужное признание, сделанное в год 1000-летия Крещения Руси. Тем более досадно, что даже в этой покаянной статье не обошлось без лукавства. Статья грешит натяжками и искажениями. Делается попытка представить дело так, будто бы гонения на религию, преследования и убийства священнослужителей и верующих было делом рук местных властей, чрезмерностей местного революционного рвения. Утверждается, что ЦК партии пытался охладить этот атеистический пыл, но безуспешно.

А между тем все факты и документы свидетельствуют о том, что гонения на церковь были последовательной политикой большевистского правительства с первых дней революции и фактически до начала перестройки в 1985 году.

Причины этой ненависти понять нетрудно. После полного истребления свободомыслия в Советской России — политического, художественного, интеллектуального — церковь продолжала оставаться последним пристанищем независимого духа. Ошельмованная, оболганная, обворованная, она продолжала нравственное сопротивление, сохраняя для людей веру в возможность «внутреннего преодоления коммунизма» (если воспользоваться мыслью Н. А. Бердяева).

Русский философ оказался прав — «духовная жизнь не может быть угашена, ибо она бессмертна». Три бастиона русской цивилизации не сдали ключей воинствующим «внутренним варварам»: великая русская культура, Русская православная церковь и сама русская земля. Но для этой нравственной победы и русской культуре, и русской церкви, и русской земле воистину пришлось взойти на Голгофу.
Низкий поклон этой Святой Троице.